Эта сказка про девочку, которая, начиная с шести лет, в недолгое время так глубоко изучила 11 языков, что могла свободно читать и писать, делать переводы с одного языка на другой. Она говорила на этих языках так, что иностранцы принимали ее за соотечественницу. Досконально, до глубин она изучила литературу, историю и географию этих стран. Ее редкостная память позволяла ей без лишних усилий, без надрыва постигать то, что обычно изучается за долгие годы. Впоследствии Елизавета удивляла всех тем, что могла точно, слово в слово, воспроизвести любую лекцию или разговор. Ее памяти помогала и тончайшая интуиция, благодаря которой она мгновенно схватывала суть вещей.
Природа наделила ее необыкновенно щедро. Она была чрезвычайно трудолюбива, ставила себе самые трудные задачи и высокие цели. Она мечтала о славе. Верила в свое будущее. Создавала его. Она была красавицей, с очень своеобразной внешностью - высокая и стройная, с густыми каштановыми волосами, голубыми глазами и классически-античным профилем. Современники вспоминали о ее царственной осанке, обворожительной улыбке, гибком и глубоком голосе (у нее был красивый сопрано, она прекрасно декламировала), о ее общительности и находчивости, и все это сочеталось с природной скромностью. Всех, кто слышал и видел ее, неотразимо влекло к ней. Она одевалась бедно, но с большим вкусом. Она шутя говорила, что на ее наряды нужно смотреть издалека, как на картины, так как вблизи они много теряют.
Елизавета Борисовна Кульман родилась 5 июля 1808 года в Петербурге, в семье отставного капитана. Ее предки переселились из Эльзаса в Россию еще в начале 17 века и с тех пор верой и правдой служили ей. Отец поэтессы сражался под началом Румянцева-Задунайского и Суворова. Но многочисленные раны вынудили его уйти в отставку и он перешел на гражданскую службу. К моменту рождения Елизаветы в семье было уже семь сыновей и одна дочь. Старшие братья девочки, выбрав, как и отец, военную стезю, участвовали в войнах того времени, трое погибли, остальные, получив тяжелые ранения, стали инвалидами.
После смерти отца положение большой семьи стало поистине ужасным - семья осталась почти без средств. Мизерной пенсии едва хватало, чтобы свести концы с концами. Хорошая, деятельная хозяйка, мать маленькой Елизаветы трудилась с утра до поздней ночи, не гнушаясь никакой работой: чтобы добыть кусок хлеба, бралась и за стирку, и за шитье.
В пять лет Лиза уже читала. Мать стала обучать девочку и иностранным языкам - немецкому и французскому. Но для полного образования этого было недостаточно. И тут помог случай. В Петербурге жил старый друг отца, знаток новых и древних языков Карл Гроссгейнрих, воспитатель детей столичных аристократов. Он помогал семье Кульманов чем только мог. Этот талантливый педагог не мог не заметить необыкновенные способности девочки. После пяти лет развитие Лизы проходило уже под его чутким наблюдением. У него девочка училась языкам, истории, литературе. Учителя восхищали наблюдательность, сообразительность и, главное, феноменальная память Лизы.
Основным увлечением, делом всей ее короткой жизни стала литература, в особенности поэзия. Юная Кульман познакомилась с шедеврами античной словесности. С волнением слушала она рассказы Гроссгейнриха о древней Греции, ее изумительной литературе. Перед ней открылся разнообразный и совершенный мир греческой поэзии, богатейшей по своему содержанию. В ее воображении оживали персонажи древних легенд, перед мысленным взором проходили величайшие мастера слова - Пиндар, Гесиод, Софокл, Анакреон и, конечно, Гомер. Однажды Лиза получила в подарок превосходное издание Гомера. Девушка сразу же принялась за его изучение. Попутно знакомилась с историей, этнографией, культурой, искусством Греции. Нередко ее можно было видеть и за картой: она внимательно изучала исторические области страны.
Знакомясь с великими творениями Гомера, девочка постигала искусство стихосложения знаменитого поэта. Для нее он прежде всего Учитель. Но Гомер - это только начало. Древнегреческая поэзия все полнее захватывает ее воображение. Елизавете необходимо выразить все, что она чувствует, передать собственное понимание прочитанного. Она пробует себя в переводах. Первый автор, на которого обратила внимание юная поэтесса, - Анакреон.
В 1819 году Карл Викторович переписал ее переводы из Анакреона на нескольких языках и, тайно от Лизы, отослал императрице Елизавете Алексеевне, супруге Александра I. Императрица с курьером прислала в подарок Елизавете Кульман бриллиантовую брошь и назначила ей по самое замужество небольшую пенсию - 200 рублей в год. Это был первый гонорар поэтессы...
Но, может быть, наставник ошибался, и стихи не так уж были хороши? Через одного своего знакомого в Веймаре Гроссгейнрих решил представить молодую поэтессу на суд великого Гете в уверенности, что стихи понравятся. Он послал (снова тайно) тридцать немецких, шесть французских и четыре итальянских стихотворения Кульман. Великий поэт все это прочел и прислал высокий отзыв. Девочке ничего не сообщили. 5 июля 1821 года, в день своего тринадцатилетия, Елизавета вскрыла заветный конверт. Со слезами на глазах читала она строки: "Объявите молодой писательнице от моего имени, от имени Гете, что я пророчу ей со временем почетное место в литературе, на каком бы из известных ей языков она ни вздумала писать". Это был самый счастливый день в ее жизни.
Однажды Кульман прочитала у древнегреческого писателя и путешественника Павсания о жившей в V в. до нашей эры поэтессе Коринне. Как гласила легенда, знаменитый Пиндар был пять раз побежден ею в поэтическом состязании. "А где же стихи Коринны?" - спросила Елизавета у наставника. "От вас зависит воскресить их, - ответил Гроссгейнрих. - Кто вам мешает написать стихи и назвать их стихами Коринны?" В результате этого разговора и появился новый сборник стихов "Песни Коринны", написанных как бы от лица древнегреческой поэтессы.
Гроссгейнрих послал рукопись сборника в Германию, на этот раз известному писателю и знатоку античности, переводчику "Илиады" и "Одиссеи" И.-Г. Фоссу. Ответ был восторженным: "Эти стихотворения можно почесть мастерским переводом творений какого-нибудь поэта блистательных времен греческой литературы, о которой мы до сих пор не знали, до такой степени писательница умела вникнуть в свой предмет... Трудно понять, как столь молодая девушка могла уже приобрести такие глубокие и обширные познания в искусстве и древности". Так был воспринят знаменитым мастером пера "греческий" цикл, еще не опубликованный в печати.
Жанру сказки Лиза посвятила последние два года своей жизни. Сказок восемнадцать: тринадцать "заморских" (европейских), четыре русских и один перевод "восточной" (из "Тысячи и одной ночи"). Изложенные просто, воспевающие добро и призывающие к милосердию, они были понятны всем - и взрослым, и детям, которые с восторгом внимали Лизе на медеровских вечерах. Это были поэтические переложения сказок братьев Гримм и Шарля Перро, русских народных сказок. Все сказки заканчиваются торжеством добра над злом, счастья над горем.
Особенно интересны русские сказки Елизаветы Кульман. Обращаясь к ним, нельзя не коснуться важной проблемы ее творчества - восприятия ею русской культуры, русской истории. Лизу очень интересовала русская история. Она мечтала возвратиться в своей поэзии в прошлое, и к первым киевским князьям, и к тяжелому периоду Смутного времени, и к великим начинаниям Петра.
Обстоятельства сложились так, что ее поэтическое наследие, благодаря стараниям Гроссгейнриха, стало более известно в Германии, чем в России. На русском оно представлено в основном переводами и подражаниями античным авторам. Многие же лирические стихотворения на русском языке - послания, думы - до читателя так и не дошли.
В ночь с 6-го на 7 ноября 1824 года в Петербурге разыгралось роковое наводнение, знакомое нам по бессмертным строкам "Медного всадника". Оно застало Елизавету в гостях. По дороге домой девушка промокла и серьезно простудилась, к тому же пережила сильное душевное потрясение. Простуда завершилась чахоткой. Она быстро слабела, понимала, что жить ей остается недолго, но крепилась и старалась никому не показывать своей болезни, пока это возможно. Даже тяжело больная, догадываясь, что дни ее сочтены, Лиза продолжала писать. Когда же силы покидали ее, стихи записывала мать.
19 ноября 1825 года Елизаветы Кульман не стало. Ей шел 18-й год. Ее похоронили в Петербурге на Смоленском кладбище. Итальянский скульптор Трескони сделал над ее могилой великолепный памятник из каррарского мрамора - деньги на это дала великая княгиня Елена Павловна. Скульптор изобразил поэтессу лежащей, в той позе, как она умерла, - опершись головой на руку. В лице статуи было большое сходство с оригиналом. По бокам надгробия были вырезаны надписи на девяти языках. Латинская гласила: "Первая русская, учившаяся по-гречески, знавшая одиннадцать языков, отличная писательница". Испанская надпись: "По образу - прекраснейшая из прекраснейших, по уму- вместилище всех талантов". Бог забирает себе лучших. Елизавета говорила: "Хочу быть поэтом. Хочу и буду".
После смерти Лизы Гроссгейнрих собрал все завершенные стихи, наброски, заметки. Тщательно систематизировал, скопировал, составил несколько сборников. На эту работу уходило все его свободное время. Необходимо было издать стихи талантливой девушки, рассказать о ней людям. Он стал искать издателя. И Гроссгейнриху повезло. Поэтическим наследием Елизаветы Кульман заинтересовалась Российская Академия, на заседании которой вопрос об издании стихов был решен положительно.
И уже в начале 1833 года вышел и быстро разошелся сборник "Пиитические опыты Елизаветы Кульман" тиражом 800 экземпляров, причем в пользу ее семьи (еще жива была ее несчастная мать). До русского читателя наконец дошли стихи талантливой девушки. Успех книги и оригинальность ее автора сразу же отметила критика. "Прочтите любое стихотворение Ел. Кульман. С какою свободою, с какою легкостию и нежностью умеет она оттенять каждый перелив своих глубоких чувствований! Какое разнообразие картин, полных жизни и истины!" - писал А.В. Никитенко, отражая мнение читающих.
Но подлинный триумф талантливой поэтессы наступил в 1835 году, через десять лет после ее смерти. Тогда вышел первый биографический очерк о Кульман с обстоятельными комментариями ее творчества. Автором "Жизнеописания девицы Елизаветы Кульман" был известный нам уже А.В. Никитенко, цензуровавший первый сборник стихов поэтессы и восхищенный ими. Источником очерка были рассказы Гроссгейнриха, прекрасно знавшего Елизавету и по-отечески любившего свою одаренную ученицу. Эта работа стала известна не только в России, но и благодаря переводу на немецкий язык - в Германии. Кроме "Жизнеописания", перу Никитенко принадлежало еще несколько статей, посвященных творчеству Е. Кульман, публиковавшихся в разных журналах с 1834 по 1842 годы.
Елизавета Кульман создала более тысячи стихотворений. Их судьба до сих пор неизвестна. Большая часть рукописей была потеряна после смерти Гроссгейнриха. Пока не найдены и письма Елизаветы к наставнику. Сохранилось лишь несколько тетрадей с переводами на немецкий язык трагедий Озерова, итальянских стихотворений и одного письма к Гроссгейнриху, трогательно скопированного учителем.
Подготовлено по материалам интернета.
Помощь для Украины